Накануне перенесенного выступления Bratia Stereo и N1nt3nd0 (анонсированного на 6 декабря в клубе SPACE), певица Ёлка взяла интервью у Василия, которое было опубликованно в декабрьском номере журнала "Interview". Выкладываем полный текст для ознакомления.
Фото ИВАН КАЙДАШ
Интервью ЁЛКА/ELKA
Самый популярный рэпер cтраны в декабре в московском клубе Space устраивает трехчасовой концерт — микс из модного диско-хауса и песен про расклады и понятия 90-х. Как песни «Черный пистолет» и «Буду погибать мАло. дым» умещаются в голове Василия одновременно с электронным «тыц-тыц», отправилась выяснять певица Лиза Иванцив, она же Елка.
ЁЛКА: Жила-была девочка Лизочка, услышала песню (поет): «Знай — никогда не рано, знай — никогда не поздно» — милая, самодельная, местами наивная песня. Но у ее исполнителя Басты все стремительно завертелось, совсем на другом уровне. Самой интересно стало: Баста — это продюсерский проект?
БАСТА: Нет. Продюсера у меня не было и быть не могло. Я верю только близким друзьям, «братьям». Мы с ними садимся, проводим редколлегию. Они говорят: «Вась, это фигня полная». А когда я переехал из Ростова в Москву, у меня песен на три альбома вперед уже было.
ЁЛКА: Явился с бомбами за пазухой?
БАСТА: Ага. Я коварный.
ЁЛКА: И следующую бомбу ты кинул, когда запел дуэтом с певицей МакSим? Я удивилась, честное слово.
БАСТА: Мне, как мелодисту, понравился припев той песни — «Наше лето». Я люблю вещи, которые другим рэперам претят, вроде поп-дуэтов. Но я, как они, могу резать простой биток с темой тяжелой жизни на районе, о дыме сладком, о суке, которая предала, о братьях, которых нет в живых, о верности идеалам хип-хопа. А ведь бывают рэперы, которые сотрудничают только с другими рэперами, делают рэп. Выходит стремота.
ЁЛКА: Зато они себя называют тру андеграундом! Вася, я сейчас признаюсь, что никогда не брала интервью. Очень волнуюсь. Скажи сразу: есть вопросы, которые тебя прямо вот бесят?
БАСТА: Да. «Какая разница между Бастой и Ноггано?» — один из них.
ЁЛКА: Как раз его и хотела задать. Переформулирую: сам-то не путаешься?
БАСТА: Нет. На концертах Басты я пою про маму, про любовь, а Ноггано — это жесткий разговор про улицы.
ЁЛКА: Бывает так, что люди пришли на концерт Басты и орут: «Жору» давай!»? (Песня с первого альбома Ноггано «Ёб... насос». — Interview.)
БАСТА: Всегда кто-то кричит. А некоторые вообще просят спеть песни, которых у меня нет.
ЁЛКА: Можно тогда вместо живого выступления из «вКонтактика» ставить то, что просят. (Смеется.) Короче, я вчера решила все твое послушать.
БАСТА: Бедненькая.
ЁЛКА: Ладно, я сама давно хотела это сделать. У тебя очень много альбомов! Но я люблю рэпчик. В отличие от скептиков, верю в него, вижу, как он развивается, взрослеет. В моем первом составе был очень смешной гитарист-панк, он разрывал струны, кровь текла, с комбика прыгал в толпу. Он не всегда хорошо играл, но был прекрасен при этом. Именно он прибежал с песней «Жора»: «Блииин, пацаны, блииин!» Через неделю я эту песню слышала в электричке «Москва — Немосква». Это настоящая народная любовь. Там бабушка с фиолетовыми волосами страдала от смысловой составляющей. И я сама, если честно, как и все, не сразу поняла, что Ноггано и Баста — один и тот же персонаж. Как этот план вызревал?
БАСТА: Как всякий коварный человек, я ничего никому не сказал. Я же музыкальный аферист. Помню, как-то в Ростове ко мне подошли пацики и сказали: «Вася, ты не слушал этого типа, Ноггано? Это вообще бомба». Я: «Ну, класс». Это был такой издевательский ход, в хорошем смысле. Мне хотелось показать людям, что музыка не имеет границ.
ЁЛКА: Когда все получилось, ты ликовал так: «Ахахахаха»?
БАСТА: Как любой злодей. Когда все вскрылось, кто-то называл меня Бастой, кто-то Ноггано, каждый разговаривал с тем образом, что ему больше нравится.
ЁЛКА: Есть Баста, Ноггано, а есть еще N1nt3nd0. Это кто?
БАСТА: N1nt3nd0 — откровенный бандитюга, рэпер 90-х, образ, полностью выстроенный, то есть не спонтанный. Слова, музыка — все выверено. Это такая организованная преступность. Мы много таких людей видим вокруг...
ЁЛКА: Я — нет!
БАСТА: Тебе так просто кажется! Это бизнесмены, которые ходят с шелковым платочком, разбираются в хорошем вине, рассуждают о высоких материях, кино, театре, живописи.
ЁЛКА: А в 90-е на кортах с борсетками сидели?
БАСТА: Да! N1nt3nd0 — это легализовавшийся бандит.
ЁЛКА: Ясно. А Bratia Stereo? Это такая танцевалочка, да?
БАСТА: Это еще одна аферистическая схема. Мы сначала никуда не выкладывали их треки, просто пиарили в песнях Ноггано. А потом залили музыку на iTunes. Это не просто диджейский сет, а три часа диско-хауса, написанного за четыре года. А потом одни люди попросили Bratia Stereo выступить, не услышав при этом ни одного трека группы.
ЁЛКА: Скажи, а какие еще персонажи у тебя есть в загашнике?
БАСТА: Вася Вакуленко.
ЁЛКА: Кстати про Васю. Я хотела поговорить про творческое объедине ние Gazgolder. Это твой лейбл, ты основатель?
БАСТА: Нет. Это группа людей, связанных общим интересом. Я пришел — тут уже был клуб, и мы работали параллельно. Собирали людей, близких по духу, по настроению.
ЁЛКА: Но мне правда очень интересно, по какому принципу подбираются артисты? Или они сами к вам ломятся?
БАСТА: Мы не «Фабрика звезд», попкадры не куем. Мы такое концертное booking-агентство. Я могу помочь Тати или АК-47 написать минус, докрутить чуть-чуть продакшн — и все. Но в целом все сами себя делают. Влияние на артиста — это убийство человека. А у нас куда ни плюнь — личности. Мы сейчас закончили снимать фильм, он в марте пойдет на большой экран, в нем все наши ребята играют. И еще со стороны люди наняты, лучшие в своем деле. Оператор Леша Куприянов, такой супермен, ему 25 лет, помоему, он уже в Голливуде снимает. Паркурщик французский, он нам делал сцены погонь и драк, — ставил трюки для Джеймса Бонда.
ЁЛКА: Фильм про пацанов, да?
БАСТА: Про них уже есть сериал «Реальные пацаны». Мы не гоняемся за конъюнктурой, мы раскрываем жизнь с историческими сносками, с музыкальными вставками. И для каждой детали задействуем наш лучший ресурс.
ЁЛКА: Интересно будет посмотреть. Да у вас вообще тут никто без дела не сидит. Официантка, небось, куплетики пописывает?
БАСТА: Ага, втихаря.
ЁЛКА: У тебя с ребятами бывают серьезные конфликты?
БАСТА: Нет, мы ругаемся как родные.
ЁЛКА: А я еще слышала, что ты заводной и в гневе ужасен.
БАСТА: Да, я страшный человек, но страшен, только когда дело касается музыки, репетиций. Допустим, опаздывает кто-то на 30 минут, все стоят ждут, мне даже не за себя, за музыкантов обидно. Человек просто должен уважать тех, с кем работает. Я большой фанат своего дела, готов убивать за него. Еще не люблю обманщиков, осознанных подлецов. Тут я беспощаден.
ЁЛКА: То есть враг ты не очень, да?
БАСТА: Нет, друг я не очень, враг-то я что надо. Самый настоящий.
ЁЛКА: За друга убьешь?
БАСТА: Только за брата. Брат всегда с тобой, если он упадет или сто раз обосрется, ты всегда поднимешь и уберешь. Потому что не можешь сказать: «Ты мой брат, а теперь ты мне не брат». За него я буду разрубать всех, убивать, грызть — и так всю жизнь.
ЁЛКА (рычит): Как круто!
БАСТА: Я нетерпимый, вспыльчивый, инфантильный — все, что бывает неприятное, во мне есть. Если б не музыка, я бы и правда людей убивал, наверное.
ЁЛКА: Э, здорово, что ты все-таки нашел такой креативный выход. У меня к тебе еще столько вопросов, погоди...
БАСТА: Я и забыл, что это интервью.
ЁЛКА: Потому что я очень люблю трепаться. Мне вот что еще интересно: когда ты понял, что можешь не только слушать музыку, но и сочинять ее, писать слова? Я где-то прочитала, что первая рифма тебе нелегко далась.
БАСТА: Да, у меня к этому нет таланта. Есть упорство. Сформулирую так: мой талант — упорство.
ЁЛКА: Но ты очень музыкальный, мне нравится твой сиплый сорванный голос.
БАСТА: Закроем тему, я стесняюсь.
ЁЛКА: О’кей, я просто, как человек, который заставляет других людей писать свои мысли, хочу знать, как делаешь ты?
БАСТА: Упражняюсь. Каждый день на листочке что-то пишу на какую-нибудь тему. Набираю в айфоне по 120 текстов. Но у меня бывает «приход». Например, песню «Чистый кайф» я написал случайно, просто пришла эта фраза. Но все равно это адский труд. Я же хочу, что-бы моих деток, это я так о песнях говорю, все любили. Я очень переживаю, что люди говорят, мне это важно.
ЁЛКА: Читаешь отзывы в интернете?
БАСТА: Читаю. Сейчас я закалился как сталь. Но раньше, когда первый альбом только вышел, мне от этих гадких слов было реально плохо, у меня билось сердце, хотелось грызть, рвать. Я даже ради прикола находил тех людей, которые говно это писали.
ЁЛКА: Аааа, и что ты с ними делал?
БАСТА: Да ничего, просто находил. Они извинялись, говорили, что это все не имеет ко мне отношения, мол, шутка такая. В основном все это дешевки, шкуры, в лицо никто не смог предъявить претензий. Но здоровую критику я люблю.
ЁЛКА: Ты считаешь, надо идти на поводу у своей публики?
БАСТА: Я не знаю, что это такое. Мне хочется, чтобы люди приходили на мои концерты и пели со мной мои песни. Когда новая песня заходит не очень, я всегда говорю: «Дайте ей время — она еще станет для вас хорошей».
ЁЛКА: О, возьму себе на заметку.
БАСТА: Это честная игра. Я бы мог собрать свой образ, сделать его тонким, грустным...
ЁЛКА: ...загадошным. Ты бы мог быть более загадошным, Вася.
БАСТА: Таким милым, душкой — но мне противно. А кто тогда со мной будет общаться? Милые душки?
ЁЛКА: Девули-красотули пятнадцатилетние. Няши! К тебе на концерт придут няши!
БАСТА: А я люблю людей, которые любят реальные жизненные ситуации.
ЁЛКА: Кровь и мясо. (Смеется.) А вот ко мне и няши ходят!
БАСТА: Кисы, няши и хрю-хрю?
ЁЛКА: Да. Ко мне много деток на концерты ходит.
БАСТА: Слушай, ну, у тебя не самая плохая музыка, чтобы ее детям слушать. Вот если бы это был «Ласковый май», я бы переживал.
ЁЛКА: Тогда у меня вопрос про ответственность. Ты в своих текстах говоришь о своей жизни, но малыши с неокрепшими умами могут воспринимать это как руководство к действию.
БАСТА: Под каждым сказанным мной словом я подписываюсь сто раз. Да, я рассказываю о моих отношениях с препаратами — это кино не для детей, ай эм сорри. Но детьми должны заниматься их родители. Ваш сын курит траву не из-за меня, не из-за того, что погода плохая, а Вася, Баста, Ноггано — носит шапку 228. Я этой шапкой пропагандирую ответственность за свои поступки. Эти же самые люди могут Достоевского подогнать под мотиватор совершения криминальных преступлений. Бабушек, там, топорами зарубать, за денежку? Пусть лучше сделают школы хорошие, еду вкусную в столовках и уроки интересные.
ЁЛКА: Досуг!
БАСТА: Я в жизни никому не говорил, что я хороший парень и что у меня сзади (заводит руки за голову) вот такой вот нимб. Я плохой человек, во многом, но я выбираю жизнь — исправление, движение к хорошему. Как говорила Раневская — «Пионэры, идите в жопу!» Живите достойными людьми. Закройте аптеки, где продаются кодеиновые лекарства, поймайте барыг, торгующих травой, сажайте милицию, которая в сговоре.
ЁЛКА: Ты за честность, я поняла. Скажи, а правда твои концерты пытались отменять?
БАСТА: Отменяли, конечно. Помню, человека, ответственного за концерт Ноггано, вызывали организаторы, вызывали прям к мэру, говорили: «Ты не вздумай, ты не делай этого, потому что это бандиты, террористы».
ЁЛКА: Террористы?
БАСТА: Ага, просто полный беспредел. Как-то Басту после концерта в Пензе принял спецназ. Настоящее маскишоу — «лежать, стоять, упасть». Нас отвезли в отделение, взяли анализы, откатали руки, продержали шесть часов. Я стебался, спецназ над оперативниками тоже стебался. Говорили: «Зря вы, конечно, Васю задержали». Потом губернатор Перми прислал официальное извинение.
ЁЛКА: Жуть. У тебя же две дочки.
БАСТА: Да. Маша, четыре года, и Василиса, десять месяцев.
ЁЛКА: Они будут слушать Ноггано?
БАСТА: Нет — всему свое время.
ЁЛКА: А пацана не хочешь?
БАСТА: Да тут такие девочки боевые, что ж там за пацан тогда будет? Я однолюб и, конечно, хочу еще детей. Меня так воспитала мама. Но это правда — я, когда беру своих дочек на руки, превращаюсь ни во что. Когда я прихожу к Маше, у меня должен быть подарок. Не дай бог у нее плохое настроение. Я, как крыса трусливая, подбираюсь: «Машенька!» А она: «Чтооо, не хочу!» Мой характер, только хуже. Наверное, закон времени.
ЁЛКА: Отличный финал интервью. Ставим точку. Баста!
