Накануне большого совместного концерта Басты и Гуфа в "Зеленом театре" Стаса Намина корреспондент "Афиши" Александр Горбачев поговорил с рэперами о состоянии отечественного Хип Хопа, о жизни вообще, семейных ценностях, а так же политической оппозиции и митингах.
Баста и Гуф «Государство нам должно приплачивать за то, что мы являемся зеркалом и мониторим происходящее в стране»
Интервью: Александр Горбачев
Фотография: Алексей Кузьмичев
— Вы, наверное, и сами знаете, что вы сейчас одни из самых популярных музыкантов в стране. У вас возникло в какой-то момент ощущение, что вот оно, все состоялось?
БАСТА (ВАСИЛИЙ ВАКУЛЕНКО): До сих пор такого особо нет. Кажется, что мы в самом начале и ничего еще не сделано. И слава богу! На самом деле что меня реально вдохновляет — это вот такие серьезные концерты большие. Мы в Зеленом театре уже третий раз выступаем — это, считай, традиция. Люди под открытым небом танцуют, под дождем.
ГУФ (АЛЕКСЕЙ ДОЛМАТОВ): Лучше, чтобы этого ощущения и не было никогда. Потому что тогда опустятся руки. Если ты решишь, что все уже сделано, не будет никакого желания работать.
БАСТА: Если нет боли, не о чем писать.
— А есть боль?БАСТА: Наверное, сейчас боль стала больше выражаться в отношениях с окружающим миром. Потому что — ну уже 30 с лишним лет все-таки. Раньше было наоборот: лет тебе мало, а ты уже в курсе всего. Боль в одного. А сейчас — вроде повзрослел, а ты вообще ничего не знаешь. Дети, жена, обязательства, общение…
ГУФ: Я в шоке вообще от всего происходящего. Раньше у меня была какая-то… Боль, не боль, не знаю — это извне приходило и в рэп выливалось само собой. Это потом я уже осознал, из-за чего оно все было, из-за каких переживаний. А последние два-три года у меня все более-менее ровно в жизни. Семья, ребенок. В этом и причина, что у меня альбом постоянно задерживается. Я уже и не там — но еще не здесь. Не могу понять, что на меня такое свалилось, как все это переварить и быстрее преподнести, что я сам от себя хочу услышать. Поэтому и топчусь немножко.
БАСТА: Раньше я был максималистом. И сейчас им остаюсь — но мир предоставляет мне уже больше аргументов и фактов, что все не так просто. Быть молодым легко на самом деле. Умереть молодым легко. Жить молодым легко. Любить молодым легко. Писать молодым легко. Даже если ты нахер никому не нужен — индустрии там, еще кому, — все равно ты будешь это делать вопреки всему.
— А дальше все меняется?БАСТА: Ну посмотри на мировых рок-звезд. Я недавно видел фильм документальный про рок-н-ролл. И там, в частности, наблюдал, во что превратились те же Kiss. Такие жалкие старики… Это самое страшное, пожалуй. Главное — это понимать, что надо вовремя уйти. Отойти в сторону, уступить место. Не превратиться в того говнюка, который мешал в свое время мне заниматься музыкой.
— Но вам еще все-таки далеко до этого, наверное. Но вообще вот эти все обстоятельства — семья, дети — вас меняют?ГУФ: Как-то меняют, наверное. Это и слышится в треках.
БАСТА: Я не знаю. Кто-то говорил — мол, у тебя появится больше ответственности, когда родится ребенок, ты поймешь, как много неправильного говорил в своих песнях. Ничего подобного. Я говорил то, что считал нужным, и убедился в сотый раз, что самый правильный пример — это быть честным. Не играть в идеального отца, идеальную семью, а быть таким, какой я есть. Есть же люди, которые меня любят, хорошо ко мне относятся? Значит, я не такой уж и плохой молодой человек. Что-то во мне есть.
— То есть ответственность перед слушателями…БАСТА: А в чем она выражается?
— Ну, я помню, было нашумевшее видео, когда школьники на утреннике исполняли песню Гуфа «Я посвящаю эти строки белой дороге».БАСТА: Мне кажется, что здесь нужно обратиться в школу все-таки. Хватит плохих ребят обвинять в том, что они плохие. Никто не говорит, что перед вам тут сидят… Понимаешь, в текстах все честно и доходчиво объяснено — кто и чем занимается. Давайте предъявлять претензии хорошим. Этим замечательным, бл...ь, людям — воспитателям, педагогам, родителям, политической элите, которая решает, что будет с нашими детьми в ближайшие 20–30 лет. Такая постановка вопроса не имеет смысла. Зачем нам предъявлять претензии? Государство, наоборот, нам должно приплачивать за то, что мы являемся зеркалом и мониторим происходящее в стране.
ГУФ: Я бы согласился на пенсию.
БАСТА: Конечно! Можно не проводить никакие исследования — чем люди занимаются, что их интересует, чем они живут. Слушайте наши песни — там все есть.
— А почему именно русский рэп стал таким зеркалом в последнее время? Ну то есть — жанр же давно существует, и вы тоже им давно занимаетесь, почему именно в последние 3–4 года так рвануло, откуда этот подъем?
БАСТА: Вот Гуф — один из виновников всего этого. Я помню, как его первый раз увидел — он выступал на опен-эйре каком-то, на пляже, на крыше «хаммера». Потом он меня удивил, когда была презентация альбома «Город дорог», и тысячи четыре человек туда пришло. Понятно, что до того были — и есть — «Каста», которые тоже много сделали, но для меня лично очень многое значила группа Centr и Леха в частности. С них начался подъем. Потом я записал свой проект Ноггано — и все как-то загудело, затарахтело…
ГУФ: Мне приятно осознавать себя причастным к этому подъему хип-хопа.
БАСТА: А так и есть. Если кто-то отрицает — то это или умственно отсталый человек, или Влад Валов. Заметь, я разделяю! (Смеется.)
— Вы «Касту» упомянули — они ведь, повзрослев, начали читать про совсем другие вещи: про семью, про машины-кредиты. Последний альбом Влади совсем уже такой гуманистический.
БАСТА: Честно говоря, он мимо меня спокойно прошел. Вот этот пафос, который был создан вокруг этого альбома, — что это музыка для повзрослевших, высокоинтеллектуальных, культурных, эстетски воспитанных правильных людей… Хорошая музыка, не спорю. Но вот того ощущения, как от альбома «Громче воды, выше травы»… Это же был п…ец просто. А это — ну хорошая музыка, классно сделано, высокий уровень. Влад — это уже литература, классика литературы.
ГУФ: Я уважаю тот путь, по которому идет «Каста». Такой арт-рэп. Их последние концерты больше уже спектакли напоминают. Я их всегда уважал и буду уважать. Единственное, что, мне кажется, странно выглядит хип-хоп-одежда на Хамиле и Змее. Ну взрослые же мужики!
БАСТА: Это смешно, но по-доброму смешно все равно. Просто все эти люди — они уже как Ризза, да? Он может вообще ничего не делать, а может делать какие-то несусветно странные вещи, но все равно он будет man of respect, все его будут уважать.
— Вообще, с хип-хопом вроде все в порядке, но пока за вами, «Кастой», Нойзом не видно фигур такого же калибра — притом что вы уже лет пять на этом уровне. Почему так?БАСТА: Чемодан, Рем Дигга, «ОУ-74», «Триагрутрика» — мне кажется, их все знают. Мы просто более продолжительное время всем этим занимаемся. Очень много людей делают музыку интересную, самобытную, со своим отношением к хопу. И главное — можно уже не переживать, что у хип-хопа эфирная блокада, еще что-то. Уже не нужно ничего этого. Мы вот сделали свой канал на YouTube — у нас там 90 миллионов просмотров. Сейчас время сухого контента.
ГУФ: Очень много народу стало заниматься рэпом, потому что все стало доступным — сделать бит, вырезать луп, записать это все дома или на студии. Мне очень много шлют демо, я стараюсь слушать иногда. Но я уверен, что если кто-то сделает качественный рэп, он сам о себе даст знать.
— А не то что это ведет к тому, что куда больше плохого становится?ГУФ: Плохого больше становится, да.
БАСТА: Тут главная опасность — потеря людьми ответственности за слова, которые они говорят, за информацию, которую они несут. Если у тебя есть дома компьютер — ты можешь делать все что угодно. Посылать весь мир на х…, крыть всех х…ми и не париться. И получается, что появляется очень много музыки, за которую никто не несет никакой ответственности. Не перед кем-то там — перед собой. Люди, которые в самом начале пути находятся, вместо того чтобы писать хорошие песни, поливают других говном, чтобы продвинуться. А при встрече оказываются милыми ребятами, мальчишками-кибальчишками, которые нервно рвут салфетку и говорят, что это просто музыка.
— Хм. А что вы думаете про Оксимирона?ГУФ: Я даже особо не знаком с творчеством.
БАСТА: Я специально познакомился. Ну интересно. Музыка грамотная. Но я же говорю, что это ошибка, которую делают люди, которые хотят стать известными, — они заходят с разных сторон, используют какие-то зарубежные методы. Диссы, оскорбления придуманные, «давай, до свидания»… Много спорных моментов у Оксимирона. Есть, в частности, у него песня — «Е…у твою…». Ну вы знаете, что дальше. Понятно, что это аллегория, музыка, но у нас ведь другое отношение ко всему. Оксимирон звонил организаторам, когда я выступал в Лондоне, хотел встретиться, но мне просто не о чем говорить, к сожалению, с людьми, которые делают такие громкие заявления. При этом он очень талантливый! Мы вот с Лешей говорим часто: самый лучший дисс на кого-то — это хорошая песня. Не надо тратить время на все остальное.
— Как вы думаете — русский рэп достиг уже своего пика?ГУФ: Не-не. У нас еще есть пять-семь лет в запасе. У нас так все развивается — долго.
БАСТА: Ты про нас говоришь? Сколько нам лет еще осталось?
ГУФ: Осталось для чего — чтобы читать? А потом петь начинать?
БАСТА: Да, если мы бахнем, это будет прямо «Чай вдвоем»! (Смеются.)
ГУФ: Я про рэп говорил русский. 5–7 лет нужно, чтобы он зарекомендовал себя как жанр, имеющий место быть. Сейчас он все равно у нас более-менее на подпольном уровне.
— Да, у нас в комментариях на сайте до сих пор часто пишут, что рэп — это не музыка.БАСТА: Но мы-то знаем, что это музыка. Я сижу, пишу, играю по нотам, сочиняю мелодии, занимаюсь записью. Для кого-то в 50-е — 60-е на юге Америке рок-н-ролл тоже звучал как дерьмище полное.
— А что вы думаете про всю эту историю с тем, что «Гуф умер»?ГУФ: Сейчас меня это уже стимулирует на написание каких-то хороших треков. Не знаю, просто троллинг какой-то глобальный! Бесит по сей день. По сорок человек в твиттере в черный список заношу каждый день. Постоянно пишут что-то типа — «а что, у вас в раю провели вайфай?».
— Для вас рэп как-то связан с чужими текстами, с литературой? Вы книжки читаете?БАСТА: Естественно. Много всего читаю — классику, диссидентуру…
ГУФ: За меня Вася тоже читает.
БАСТА: Зато он знает китайский язык.
ГУФ: Это мой основной козырь, так что можно про книги не спрашивать. Я на китайском базарю!
БАСТА: Когда он играет в дурака, ему раздают сразу шесть джокеров. Да нет, я читаю, конечно, но на рэп это особо не влияет. Все пишут об одном и том же, просто слова и приемы разные.
ГУФ: На словарный запас может повлиять. Я вот читаю сейчас чеченско-русский разговорник. (Смеется.)
БАСТА: А я читаю про историю Советского Союза, серьезный аналитический труд. С момента смерти Сталина и расстрела Берии и дальше. Очень нравится. И древняя история еще — просто интересно, как машина времени. Понятно становится, что ничего не изменилось за последние пять тысяч лет — в отношениях человеческих, в мотивах.
— В американском рэпе очень часто встречаются всяческие спортивные отсылки и понятия — баскетбол, американский футбол, бейсбол. Вы следите за спортом?
БАСТА: Я люблю футбол, за «Ливерпуль» болею. Ездил на Европу в Донецк, на Англию — Францию. Вот об этом интересно, конечно, поговорить — о наших ребятах. Потому что печально все. Само отношение к фэнам, к людям. Я просто видел, как бьются команды даже не в лучших составах. Ну взять хотя бы этот матч — один Джеррард как отбивался за всех? Это называется — воевать и умереть на поле. Или шведы, которые забили сколько там, четыре? С одним Ибрагимовичем. То есть существуют примеры. Ну и отношение — «мы не оправдали ваши надежды, это ваши проблемы».
ГУФ: Бедный, его за эту фразу вообще уже распнули.
БАСТА: Слушай, ну если бы такое произошло с английской сборной, они бы плакали, умоляли бы о прощении, каялись.
— Тоже к вопросу о печальном и разнице менталитетов в каком-то смысле. Баста, вы ведь недавно записали песню «Свобода», такую вполне острополитическую. Это значит, что вас больше стало будоражить то, что вокруг происходит?БАСТА: Да нет, почему? У меня была же старая песня «Солнца не видно», которую я написал, когда еще никого ничего не будоражило. Там был интересный момент: я выпустил клип, и все говорили — да ладно, Вася, хватит нагонять пургу. Потом прошли выборы, и все сказали: ой, какой ужас, какой кошмар! Вася, давай, тебе пора что-то сказать, ты молодец. А мне уже нечего сказать-то. Я никогда не делал политических заявлений, я просто вкладывал в песни смысл, который меня беспокоил. И я спокойно отношусь к тем людям, которых вообще ничего не беспокоит. Вопрос свободы — это вопрос… Он политический в том числе, но политический он для политиков. А наша свобода — это то, что происходит вокруг нас здесь и сейчас.
ГУФ: Я вообще не вижу смысла. Я считаю, что в нашей стране вряд ли что-то изменится, если я запишу трек политический. Все бесполезно, все уже решено за нас лет на 10–15 вперед. У меня, может, и есть какое-то свое мнение, но высказывать его в треках… Не знаю.
БАСТА: Ну почему, а песня «Давай без х…еты»?
ГУФ: Ну там все про одно и то же, и эта позиция высказывается, само собой. Но чтобы кого-то призывать куда-то…
БАСТА: Так вот это — самая главная ответственность. Люди, которые занимаются какими-то играми в патриотов в своей музыке, — с них будет самый страшный спрос.
— Вы Нойза сейчас имеете в виду?БАСТА: Я имею в виду тех, кто это делает осознанно и громко. Если Нойз делает — то и его в том числе. Перед тем, как куда-то выйти и присоединиться к кому-нибудь, что-то сказать, ты подумай сто раз, в какой обойме ты стоишь. Ксения Собчак и все остальные — все это превратилось в какой-то «Дом-2». Леша, ты прости, я ничего плохого в виду не имел…
ГУФ: Я уже на «Каникулы в Мексике» переключился. (Смеется.)
БАСТА: Все это в итоге со стороны выглядит так, как я и предполагал. Поэтому я и не проявлялся ни на каких митингах ни с какими псевдооппозиционерами, которые у меня вызывают только смех и иронию.
— То есть десятки тысяч людей зря на площадь выходили?БАСТА: Ты понимаешь, уличные морячки, бегающие с ружьями и творящие беспредел, никому не нужны. Нужны конкретные люди. Ну вышли они покричать — Навальный там… Но люди, которые туда приходили, им Навальный пох…й. Они приходили просто выразить свою позицию. Это как попса — на концерт пришло много людей, которые хотят послушать кого-то одного, а они вынуждены слушать, бл…ь, всех. Поэтому я на митинги не ходил, а вышел один раз — когда на Садовом замыкали круг. Там не было ни говорящих, ни пи…ящих, просто вышли люди, было весело и интересно. Причем я был в такой лыжной маске…
— Как у Pussy Riot?БАСТА: Я не знаю, как у Pussy Riot. Ну в балаклаве я был. И вот я стою, думаю, как хорошо, что никаких этих нет — и вдруг останавливается машина прямо перед нами, оттуда выскакивает какой-то оппозиционер, Миронов, не Миронов, и начинает верещать: мол, вот они, люди с хорошими лицами, со светлыми глазами! А я в лыжной маске стою. Ну и вот. Я, кстати, слушал вчера по радио про дело над Pussy Riot — это все, конечно, идиотизм полнейший. Очень печальный.
— И не совсем понятно, как с этим бороться.БАСТА: Да с этим никак невозможно бороться, потому что это машина системы. Борьба с системой — это уже система. Но я думаю, что их суд помилует по решению президента.
— Но они четыре месяца уже отсидели.БАСТА: У тебя есть конкретные предложения?
— Да нет, для меня это тоже все печально и загадочно.БАСТА: Вот нет ответа на эту загадку. И все эти оппозиционеры, которые предлагают мясо, кровь, е…ть и резать…
— Ну этого все-таки никто не предлагает.БАСТА: Ну как это не предлагает? А Навальный? Он же говорил — «пойдем на Кремль», туда-сюда. Говорил же? А за слова спрос. Вот ты говоришь — дети, ответственность. А это взрослые же люди.
ГУФ: Ладно, я пойду, у меня рис стынет.
— Подождите, последний вопрос. Из того, что вы говорите — система, все решено за нас, — для многих следует, что нужно уезжать, нет?БАСТА: Куда уезжать? Вот тебе есть, куда ехать?
— Нет.БАСТА: Ну и все.
Баста и Гуф выступают в московском Зеленом театре в четверг, 19 июля
